 |
Стихи казанских студентов конца ХХ столетия |
 |
|
|
|
|
Сергей Кудряшов
* * * Все мудрейшие спят, как испили цикуты, словно совы по дуплам сидят, ни гу-гу. Я один, может быть, вот в такие минуты высший разум в узде удержать не могу.
Дорогая, проснись, у меня к тебе тело. У меня к тебе пальцы свиваются в жгут. На таком горожане со знанием дела Еретика на рыночной площади жгут.
Дорогая, проснись, у меня к тебе слово. У меня к тебе губы сливаются в крик. Можно спорить, но стоит ли? Снова и снова Будет прав этот хитрый немецкий старик.
Если хочешь, то жизнью зови оперетту с Фигаро в главной роли, любимая, но кто-то там наверху задушил сигарету и на два шпингалета захлопнул окно.
Никого. Я один, августовское небо! Тихо падшие звезды ложатся на грунт. От тебя не дождешься ни соли, ни хлеба, населенный людьми и собаками пункт.
Да и те столбенеют, наткнувшись с разбега в переулках на тень свою. На берегу, ты чернеешь в ночи наподобье ковчега, на котором хозяин - любитель рагу...
* * * Стоит в канале мутная вода. Бредет поэт, едва бренчит подкладка монетами. Сыграем, господа, в Империю периода упадка.
О боги, боги! Или вам нельзя задвинуть нас в уютные задворки? Руками смертных - нашими, друзья – вершатся олимпийские разборки.
Но это мы - бессмертны и мертвы. Пусть утром наши головы чугунны, а к вечеру и вовсе, это вы стоите перед нами, словно гунны,
с трудом сведя косматые зрачки, всей площадной невнятицей и гулом не стоя недописанной строки, отвергнутой взыскательным Катуллом...
* * * «Лежать, Платон, лежать хорошая собачка», из интервью В. Набокова, А. Аппелю, 1996
Итак, Платон мне друг. А истина? Платону сия дилемма вряд ли снилась в страшном сне. А я друг всем вокруг: Катону и Мильтону, кефиру и батону, зимой и по весне. Итак, Платон. А вдруг за истину расплата нас, притаившись, ждет, поскольку тот вопрос, что некогда ума и сна лишил Пилата, за пару тысяч лет решительно подрос? Итак, Пилат мне друг. Так, и - Пилат? Занятно. У римлян отвечать на каверзы, Платон, учись. Где оппонент? Остались только пятна на пальцах, и не смыть. Попробуй ацетон. Я разве "пей" сказал? Оставь сию минуту! Ты думал, истину преследовал Сократ, хотя был прав стократ, что выхлебал цикуту? Из гордости одной мы принимаем яд. А это ли не яд? Вот что это, в томате, с глазами и костьми, закатанное в лесть? И это можно есть? Забудем о Сократе! Воспомним обо мне, пока, я рядом есть. Так. И Сократ мне друг. А истина? Вне круга приятелей моих. Надень на плешь венок, о Аристотель! Ты годишься в роли друга, поскольку перечесть мушиных ног не мог. Четвертый час уже. Чернеет водокачка. Вороны на мосту, вороны под мостом. Лежать, Платон, Лежать, хорошая собачка. И истина, и ты - виляете хвостом.
* * * Жажде нет дела, красива ли чаша и изящна ли рука,подавшая ее. Гораций, Сатиры
Да, нашей жажде мало дела красива ль чаша, или тело подавшей чашу и вино, пока не выпито оно.
Но с заключительным глотком, играя медным завитком, мы празднуем рожденье беса, и возвращенье интереса.
К точеным формам тела, чаши, простерши руку, говорим: И то, и это будет наше! – и новой жаждою горим. |
