Алёна Каримова, физфак

                   * * *

О, приходи, взгляни на палисадник пёстрый

вчерашних бед моих и завтрашних побед,

ведь мы с тобою, жизнь, теперь почти что сестры,

поскольку у меня другой планеты нет.

Ты царствуешь легко, любых похвал превыше,

и я уже ничем оспорить не могу

твои колокола и голубые крыши,

весь город, твой насквозь, и тополей пургу.

Твой говорок картав, как диалект вороний,

но я смогу понять, и даже для других

я расскажу тебя, ты будешь славный стих,

я - буду бриллиант в твоей чудной короне.

 

            Парашют

Земля далекая безбрежна

И недоверчивость смешна,

А в синем небе схватит нежно

Тебя за горло тишина.

 

Хранит молчанье парашют

По сути, тоже одинокий,

А ты болтаешься, как шут,

Выискивая смысл глубокий.

 

В прямоугольниках полей

И деревушек очертаньях...

Все веселее, веселей

От предстоящего свиданья.

 

Пружинно тяжелеет тело.

Овраг, машина, сена стог...

И, приземлившись неумело,

Снимаешь кирзовый сапог.

 

                     * * *

Ошалев от бесконечных прений,

Забывая городской ландшафт,

Вдруг, как будто в светлом озареньи

Научиться помнить и дышать.

Здравствуй! Мной не понято вовеки

Почему иду на голос твой,

Но всего сильнее в человеке

То, что он действительно живой.

Хорошо, что теплая погода,

Хорошо, что ночи - хоть куда,

И дождаться ближнему восхода

Люди помогают иногда.

Веря притяжению планеты,

Шлепаются яблоки в саду,

Хорошо, что я не знаю где ты,

Хорошо, что я тебя найду.

 

                     * * *

Вчера был снег. И таял, не спросясь.

Внезапно понимая: "Это - первый",

все видели, как он ложится в грязь.

Зима. Зима. Посвистывая нервно,

какой-то кроха из разряда птиц,

собратьев убеждал, что скоро, скоро..

Но, не вникая в тонкость разговора,

я знаю, нет у холода границ.

Никто не прав обиднее, чем ты.

Пора ли солнце отнести в починку?

Я изучаю впрок твои черты,

а надо мной небесная овчинка...

 

Вчера был снег. Он был совсем нелеп,

он исчезал в моих ладонях тёплых,

а рядышком дворняга ела хлеб,

косясь на отраженья в тёмных стёклах

смурных домов. Мы на правах гостей

скитались там, в старинных подворотнях,

изображая то ничьих детей,

то чьих, но злых, а то иногородних.

Учуяв чётко страшное родство,

и пёс, и я молчали, как чужие,

и долго по окрестностям кружили...

Наверно, это было колдовство.

 

Вчера был снег. И ты ко мне не шёл.

Зато сегодня все переменилось.

Всё хорошо. Всё слишком хорошо.

Ну не мешай, влюбляйся, сделай милость.

На два столетья хитрых этих дел:

привет, прощай, уйди, останься, хватит.

А я всё та же, но другое платье.

А разве ты не этого хотел?

Мой друг сказал: "Мы рисковали всем.

Теперь же это, видимо, не в моде:

за ради ярких фантиков поэм ­